Отправлено: 02.08.10 20:51. Заголовок: Улица Тьмы (продолжение)

 Отправлено: 16.04.11 14:40. Заголовок: Ответ Литэна Кест вы..

Ответ Литэна Кест выслушивал внимательно, словно приговор. Сперва ободряюще и согласно улыбался уголками губ - у кого в здравом уме нашлись бы возражения? - и любовался навострившимися ушками. Но буквально через мгновение эти уголки дрогнули от физически ощутимой, ознобом нахлынувшей боли. Мальчик мой... эти ублюдки... что же они сделали с тобой?! И почему, почему Кеймор уже мёртв? Он не должен был умереть так легко и быстро. Он должен каждый день видеть свою смерть... Кестрель решительно запихнул артефакт в карман - отбытие через Астрал откладывалось на неопределённый срок, и плевать на всех раненых и страждущих, - и накрыл освободившейся ладонью пальцы Литэна, стиснувшие его локоть, выдававшие, как тяжело целителю было признаваться. И даже если бы мир рушился - нельзя было ничего предпринимать, не попытавшись снять хотя бы часть этой тяжести, принять её на себя...
- Я верю, ты справишься. Мы справимся, - ответил он уверенно и твёрдо, удерживая взглядом взгляд. - Всё пройдёт. Только не волнуйся. Всё будет хорошо, я обещаю!
Коснувшись ладонями предплечий ву-ани, чтобы не застать его врасплох очередным порывом, Пустельга мягко привлёк его к себе, обнял, прижал, словно жалея закрыть собой, защитить от всего и всех. Сердцем, колотящимся и от счастья, что он нужен, действительно нужен и желанен, и от осознания несправедливости того, что они не встретились раньше и что он, Кестрель, не вынес когда-то на руках своё счастье из разорённого проклятого вертепа, - к чуткому и храброму сердцу любимого. Настолько храброму, что у него хватило смелости на признания раньше, чем у самого Кестреля, не раз смотревшему в лицо смерти, но впервые столкнувшемуся с любовью. С ней и сталкиваются так - единственный раз, он же последний, и молчать об этом уже невозможно... Он коснулся губами лба у края светлых волос, понизил голос:
- Я люблю тебя. И хочу быть с тобой всегда.

 Отправлено: 08.05.11 00:57. Заголовок: - Я… Да, конечно, - ..

- Я… Да, конечно, - Литэн замер на мгновение, оказавшись в кольце рук стражника, а потом тихо выдохнул, неуверенно обнимая Кестреля под плащом. Так осторожно, словно боясь обжечься или навредить чему-то очень хрупкому - словно подросток, который не знает толком, куда девать руки и как нужно себя вести. Все действительно было слишком быстро для него нынешнего, успевшего отвыкнуть от того, насколько яркими и требовательными бывают некоторые чувства. И теперь целитель снова на несколько мгновений почувствовал себя щепкой, которую стремительно увлекает куда-то быстрым течением реки, да ещё и швыряет из стороны в сторону, не давая времени перевести дух и твердо решить, к какому берегу ему все-таки нужно.
Вот и после последних слов стражника на ву-ани накатила почти что паника – Что ответь, что ему сказать?! А сам то я что?! Боги, ну почему все так сложно?
- Кестрель, я не знаю, что тебе сказать! – почти взмолился Литэн, нервно прижав уши и склонив голову – смотреть сейчас в глаза Кестрелю было страшновато, потому что очень не хотелось его обидеть, разочаровать, но и что делать с таким признанием маг пока не знал. Это уже не «чашка кофе», которая, в общем, ни к чему не обязывает, - Я пока сам не знаю толком, чего хочу!.. Кроме как целоваться, заснуть сегодня и проснуться завтра утром рядом с тобой. Только не огорчайся, пожалуйста…
Целитель уткнулся лицом в шею десятника, часто дыша от подкативших слез – нервы после насыщенных суток грозили не выдержать внутреннего выяснения отношений с самим собой – и уже пытаясь обнять мужчину покрепче, потому что при всей растерянности магу было страшно его отпускать, страшно огорчить и не удержать рядом.
- Я не знаю, но ты мне нужен

 Отправлено: 25.05.11 16:55. Заголовок: Всё же напугал... Де..

Всё же напугал... Десятник не смог бы придумать для себя вины тяжелей, чем заставить любимого плакать, но иногда, чтобы избавиться от большой боли, приходится причинять малую - как занозу вытащить иголкой. Куда охотнее Кестрель забрал бы себе всё, что мучило любимого, не задумываясь - хоть в стократном размере, но не всё было так просто. Он обнимал Литэна, не смея больше целовать, только согревая дыханием напряжённо подрагивающие ушки - тёплый воздух еле заметно шевелил бархатистый светлый мех. А Литэн обнимал его, прерывистые шумные выдохи обжигали шею, и мурашки пробегали от затылка вдоль спины, за которую держались руки целителя, словно он, Пустельга, мог куда-то исчезнуть. Но он не исчезал, точнее, для всего окружающего мира он пропал, не заботясь тем, что видят со стороны прохожие, ведь они отошли совсем недалеко от таверны. Он говорил, надеясь успокоить, заговорить и любимого, и себя, больше ни о чём не думая и ничего не задерживая в мыслях, ни о чём не умалчивая и ничего не оставляя на потом.
- Что ты... не надо ничего говорить. Ни слов, ни действий я от тебя не требую. Я только хочу, чтобы ты был счастлив, и сделаю для этого всё возможное и невозможное... всё, что ты позволишь. Позволь мне просто быть рядом, как верный пёс, защищать тебя, заботиться о тебе!.. Прости, что сейчас поторопился. Но мне было так нужно, чтобы ты это знал - у тебя есть тот, кто живёт для тебя и готов за тебя умереть. Я никогда тебя не обижу и никому в обиду не дам. Я никогда тебя не оставлю... и никогда не стану удерживать силой. - надо было сразу сказать об этом, о том, что его любовь не обязывает ни к чему! Ведь хотел - и не сказал, быть может, побоялся обидеть, не предполагая, что и для Литэна будет также важно не обидеть его. Забыв, что боги не баловали бескорыстными чувствами его бесценное, единственное во всех мирах сердце - люди не любят чудеса и всегда стремятся их уничтожить, а чем, как ни чудом, был его любимый, даже в такой момент переживавший о нём, а не о себе?..
Милый, бедный мой волчонок... неужели ты думаешь, что я хочу сейчас обладать тобой? Да я хочу пасть ниц перед тобой, целовать твои ноги, и камни целовать, на которые ты наступал... Я недостоин тебя, но я нужен тебе, и я твой...
- ...Я твой. Разве ты можешь меня огорчить? Я счастлив видеть тебя, слышать твой голос, прикасаться к тебе. Мог ли я мечтать, когда впервые увидел тебя, о том, чтобы целовать своё счастье, чтобы заснуть и проснуться с ним?.. Что я буду нужен тебе... смею ли я просить о большем? Большего счастья просто не может быть... Ты тоже нужен мне, ты и только ты. - Кест договаривал почти шёпотом. Голос предательски срывался, что-то не давало дышать, хоть глаза и оставались сухими. - Я понимаю, тебе сложно. Доверься мне и ничего не бойся. Не бойся плакать, тебе станет легче...
...О, если бы я ещё мог плакать, как ты!..*

*нагло цитирую "Трёх мушкетёров".

 Отправлено: 21.07.11 02:55. Заголовок: - Хватит... Хватит с..

- Хватит... Хватит сейчас, пожалуйста! - горячо взмолился Литэн, поднимая голову и сбивчиво оглаживая кончиками пальцев щеки Кестреля, словами и жестами умоляя его замолчать, не пугать растерянного и обескураженного целителя еще больше - а слова, которые призваны были успокоить, ву-ани сейчас именно что пугали. До желания сбежать, забиться в темный угол, и там, в тишине и одиночестве, перевести дух и подумать над всей этой сладкой кашей, так быстро заварившейся вокруг него. Прямо сейчас выслушивать нечто подобное Литэн был, мягко говоря, не готов. Если бы десятник хотел от него чего-то конкретного – было бы проще. А вот такое вот, ни к чему с виду не обязывающее… Это было самым сложным: когда тебе говорят «люблю», ничего при этом не прося, а ты не знаешь, что с этим делать. И единственным правильным почему-то казалось поцеловать. Прямо здесь и сейчас. Сделать что-то, а потом, позже, вечером, уже о чем-то говорить.
Поэтому пальцы так и остались на щеках Кестреля, а Литэн потянулся к его лицу, сперва осторожно касаясь губами губ, трогая их на пробу языком, заново открывая для себя забытое уже ощущение поцелуя. Постепенно, вспоминая все на ходу, все смелее изучая теплый рот стражника, прикрыл глаз, окунаясь в ощущения и ненадолго позволяя себе не думать, а только делать, что хотелось.

 Отправлено: 17.08.11 15:36. Заголовок: Кестрель, наверное, ..

Кестрель, наверное, мог бы и ещё говорить, если бы неожиданные прикосновения, лёгкие, как капли дождя, от которых такой же не сразу истаивающий след оставался на коже, не прервали его. Несказанное так и скатилось вниз по горлу, которое отпустили тиски напряжения, - как косточка, проглоченная ребёнком, таскающим вишни из чужого сада. Слова вовсе ничего не упрощают и не объясняют, зачастую они и запутывают, и мешают, и отвлекают, и значат меньше или больше, чем ты хотел, - переложив на них свою потребность выразить все чувства разом, рискуешь не выразить и тысячной доли. И Литэн снова всё понял лучше него самого: что между ними всё давно уже сказано - каждым взглядом, каждым жестом, каждым действием, всё ясно без слов, - и ясно только им двоим. И кто здесь кого спасал - получалось совсем не так, как могло бы показаться на первый взгляд. Это целитель спасал Кестреля от потока слов, уносившего прочь от того, что происходило здесь и сейчас, спасал от страха остаться в тишине, ассоциировавшейся для него с одиночеством, страха быть снова не понятым, не услышанным, от памяти прошлых лет, когда, казалось, что-то было, - а на самом деле и не было ничего, раз некому было сказать: люблю.
- Прости!.. Тороплюсь... - успел выдохнуть он в ответ виноватым шёпотом, как мальчишка смущаясь своего невнимательного эгоизма, пока ласковые пальцы плели на щеках свои невидимые узоры, от которых ослеплённое было яркостью чувства сердце прозрело и поняло само, что обязательно нужно сделать прежде, чем долг стражника и целителя снова разомкнёт их объятия, а опасности снова поставят их будущее на кон. - Просто ты для меня... просто я никогда...
Слова бессильно осыпались на снег лепестками - быть может, иногда красивыми, но недолговечными - не в силах сами себя оправдать, и десятник замолчал, не чувствуя при этом ни пустоты, ни недосказанности в наступившей тишине, и робко потянулся навстречу любимым губам. Как впервые в жизни припал к ним, - мягким, нежным, словно не целованным ещё никогда, - да ведь это и был первый раз, к которому подготовиться невозможно, так как не то что в жизни, но и во сне, и в мечтах не испытаешь и не представишь себе такого счастья, приподнимающего над землёй, едва губы встречают друг друга, обмениваясь сначала бережной лаской, затем открываясь друг другу. И, забывая дышать, каждой клеточкой жадно впитывая живительное тепло, Кест целовал любимого, впуская в рот его язычок, позволяя беспрепятственно проникать в любой уголок, не нападая на желанного гостя со всей страстью, а приглашая, поощряя, поддерживая мягкими поглаживаниями своего языка.
И так становилось очевидно, что в этом безмолвии нет тишины - звучат поцелуи, звучат сладкие вздохи, биение сердец, подрагивания ресниц, и что этим поцелуем он, Кестрель, мог передать Литэну гораздо больше любви и нежности, восхищения и благоговения, обещания и благодарности, чем любыми речами. И что без слов он в тысячи крат лучше чувствовал, что нужно любимому в то или иное мгновение, - уступить его ласке или мягко проявить инициативу, сейчас подождать, пока он привыкнет, а сейчас упоённо проходиться языком по внутренней стороне губ и с замиранием сердца проникать в желанный плен влажного рта. Поцелуй - как отправная точка полёта в вечности, над всем земным, что раньше занимало, заботило, угнетало или развлекало, а теперь отступило на второй план, - а конечной точки у него не могло быть. Отныне на этом языке, никому более не доступном, будут они объясняться, отныне счастье не уйдёт никогда, несмотря ни на что. И отныне Кестрель обнимал любимого, уже не сомневаясь более в своём праве на это. Любимый мой, не отдам тебя никому... не отпущу, не оставлю...

 Отправлено: 02.01.12 21:09. Заголовок: Ощущения накатывали ..

Ощущения накатывали волнами, как прибой, заливая сознание горячим, хмельным - казалось, от них двоих в морозном зимнем воздухе вот-вот повалит пар. И Литэн снова чувствовал себя неопытным подростком, бестолково пытающимся охватить все разом, сбиваясь с одного на другое, пока не затих, опомнившись, подстраиваясь, позволяя вести другому. И сразу стало проще и слаще, хотя в замирании сердца, от которого тянуло вцепиться пальцами в ткань на груди Кестреля, что бы уж точно удержаться на ногах, оставалась еще изрядная доля волнения. А волчьи уши целителя нервно подрагивали, прижимаясь к волосам - как бы хорошо ему ни было, он ни на миг не мог забыть, где они находятся. И от этого, стоило представить их со стороны, - на людной, шумной улице средь бела дня - щеки горели все сильнее, не от стыда, от нервозного смущения. И где-то на задворках сознания беззвучным вороньим карканьем, отравляя поцелуй, витала мысль "Время, время!..".

- Нам пора... - не выдержав нарастающего беспокойства, напомнил целитель в очередной паузе между поцелуями, глубоко вдыхая холодный воздух и упираясь ладонями в грудь десятника, хотя больше всего Литэну сейчас хотелось посидеть с Кестрелем на кухне за чашкой чая, а потом упасть спать в теплую постель. Желательно, у него же. Мысль о ночевке в гостиничном номере больше не вдохновляла. Хотелось тепла и домашней атмосферы. Но сначала - выполнить свой целительский долг.
- Но вечером мы обязательно повторим все не спеша и более вдумчиво, обязательно, - маг улыбнулся, снова поддернув великоватые ему перчатки и крепко взял Кестреля за локоть левой руки.

 Отправлено: 03.01.12 04:22. Заголовок: Он чувствовал, что в..

Он чувствовал, что в этом поцелуе был весь Литэн - тот, что прятался под тёмным плащом скромного, робкого целителя, тот, кого он, Кестрель, разглядел в первом его взгляде, в первой его улыбке. Тот, кого он полюбил так безоглядно, - Литэн страстный, жадный, изголодавшийся по любви, открытый, искренний, нежный, чуткий, и доверчивый, и немного настороженный, ласковый не лаской балованного щенка, а лаской неприрученного волчонка, не видевшего от людей добра, но не потерявшего веру в них. Тот, в чьей груди - комочек чистого тепла, не отрастившего себе ни панциря, ни колючек, - попробуй такое встреть у взрослого человека, когда и дети уже привыкают скрываться и отталкивать, никого не подпускать к себе! И этот комочек, беззащитный, уязвимый, тянулся к Кестрелю, льнул, готовый отпрянуть, - одно неосторожное движение может испортить всё навсегда, но если так же поверить и открыться, впустить в самое сердце и в нём беречь, будешь одарен теплом таким безграничным и бескорыстным, что назвать его счастьем - и то будет слишком мало.
В жизни эльфа не было ещё ничего слаще этого неумелого, сбивчивого поцелуя взахлёб, когда тебя, словно боясь, что вот-вот отнимут, исследуют напряжённо распахнутые губы, непослушный язык, прихватывающие твой рот аккуратные зубки. А потом, словно своей смелости испугавшись, расслабляются, как бы прося тебя научить, показать, как надо, - и Кестрель ненавязчиво, не по-хозяйски, не злоупотребляя щедростью бесценного дара, знакомил любимого с лаской, отныне ему предназначенной: едва пососать нижнюю губу, едва коснуться нёба кончиком языка, едва поймать губами язычок. Как вопрос: можно ли так? Как обещание: будет больше. Литэн не отстранялся, но и забыться не мог, - Кестрель почувствовал, как вздрагивают ушки, что целитель уже не отвечает ему, и не стал настаивать на продолжении поцелуя, когда тот прервал его. Для Литэна и этого краткого порыва было слишком много, отняло столько душевных сил, - и всё ради него, ради Кестреля, охваченного лихорадкой обрушившейся, как зверь из-за спины, любви...
Конечно, он устал. Кест кивнул, с нежностью и восхищением глядя в лицо своего волчонка, решившегося на первый шаг. Первый, самый решающий, самый трудный, - в любовь шагают, как в бездну с обрыва, с безумной верой в то, что не упадёшь, а взлетишь. Мягко поцеловал горячую, алую, как сама кровь, словно обожжённую щёку - только теперь осознавая, каково Литэну, столько лет не прикасавшемуся ни к кому, кроме пациентов, было не просто поцеловать его, а поцеловать здесь, у самой таверны, где даже случайный, даже безмолвный взгляд уже нарушал их священную тайну, уже подпускал чужака слишком близко, непозволительно близко к хрупкому чуду свершившегося доверия. Десятнику стало стыдно за то, что он беспечно поделился своим, только своим счастьем с равнодушным холодом города. Каким же огромным должно быть твоё стремление любить и быть любимым, чтобы всей толпы, живущей в столице и проходящей по её улицам, не побояться!..
- Не волнуйся, - шепнул, отняв губы от гладкой, как шёлк, кожи, - ни о чём не волнуйся. Теперь всё будет хорошо. - улыбнулся в ответ, погладил кончиками пальцев короткую шёрстку на ушках, возвращая выдохшиеся чары тёплого воздушного капюшона и предупреждая: - И сейчас снова будет тепло твоим ушкам... вот так. Конечно, мы всё повторим!..
Пустельга засунул руку в карман, достал артефакт-телепорт, повертел в пальцах, словно видел впервые. Пока время для них одних останавливалось, он успел забыть, что они и впрямь куда-то спешат, что они где-то нужны кому-то, а не только друг другу, что есть в мире ещё важные вещи, кроме тех, что происходили между ними. Но пришлось сосредоточиться на переулке перед дверью дома, где он оставил опасно раненого незнакомца в комнате Иллиора...
- ...а пока - полетели?.. Держись крепче...

==> Переулок Лун, 7

 Отправлено: 04.01.12 22:04. Заголовок: - Полетели, - соглас..

- Полетели, - согласился Литэн, переведя дух украдкой оглядевшись по сторонам и готовясь сделать шаг в астрал. Макушку грел наведенный заклинанием воздушный капюшон, щеки все еще горели от смущения, сердце бухало в груди тяжело и часто, а на душе было одновременно хорошо-хорошо и беспокойно. Слишком уж много за один день выдалось поводов для волнения, а ведь этот самый день еще не кончился...

==> Переулок Лун, 7

 Отправлено: 13.03.13 02:55. Заголовок: Вход в игру ==> ..

Вход в игру ==>

Не по росту длинный, не по годам потрёпанный плащ мог только укрыть от посторонних глаз, но не согреть, - впрочем, простудиться не грозило тому, в ком текла кровь Ледовых эльфов. Глубокий капюшон низко нависал на глаза, но Лэриан мог ориентироваться на улицах и переулках этой части города, и не поднимая взгляда, а уходить пешком далеко - не было нужды. Сейчас многие, а не только выбравшийся на свет невольник, смотрели под ноги, боясь поскользнуться, и редко замечали никуда не спешащую невысокую фигурку - а замечая, принимали за нищего, покинувшего трущобы, чтобы поживиться объедками на задних дворах трактиров. Ничего необычного. И всё же Лэриан избегал и постов стражи, и слишком людных мест, а ладонь его, в отличие от попрошаек, не высовывалась из-под лохмотьев, сложенная лодочкой, а сжимала пару монет в кармане. Не ахти какое богатство, такое и подать кому-нибудь на пропитание стыдно, а всё же хватит на горячее пойло или ещё какую безделицу из тех, которые предлагали лоточники, - раз уж всё заведение отправили на мороз на незапланированный выходной: намечались какие-то дела, требовавшие особой секретности. Большего Лэриан скопить не успел и пока не знал, тратить ли. Гроши согревались теплом ладоней, ладони пропитывались их металлическим запахом. Одно эльф решил наверняка: сегодня он непременно зайдёт в книжную лавку. Из тех, что подальше отсюда, где его ещё не запомнили...

==> улица Рассвета